Тавры и Дева.
Добавлено: 27 фев 2019, 20:43
Есть в Скифии местность, которую предки называли Тавридою,
Я родился в этой стране и не гнушаюсь своей родины;
Это племя чтит родственную Фебу богиню.
Ещё и ныне стоит храм, опирающийся на огромные колонны;
К нему ведут сорок ступеней.
Придание гласит, что там был ниспосланный с неба кумир;
Не сомневайся, ещё и ныне там стоит подножие лишённое статуи богини;
Алтарь, который был сделан из белого камня, изменил цвет и ныне красен,
будучи окрашен пролитой кровью. Священнодействие свершала жрица.
Овидий.
Тавры (др.-греч. Ταύροι) — народ, населявший в древности южное побережье (преимущественно горную часть) Крыма, известное в то время как Таврида (др.-греч. Ταυρίδα). Упомянуты в трудах греческих и римских историков и географов. Первые упоминания — VI век до н. э., последние — I век. К этому времени смешались со скифами и обычно назывались «тавроскифы» (греч. Σκυθοταύροι, Ταύροι Σκύθες, Ταυροσκύθες).
Этническая принадлежность тавров неясна. Точно не известно, на каком языке говорили тавры, хотя делались попытки отнести его к индоевропейским (реликтовым индоарийским) языкам. В сообщении[каком?] анонимного автора V века (Псевдо-Ариана) таврский язык назван «готским», то есть (германским). Тавры, на определённом этапе существования, соответствуют археологической Кизил-кобинской культуре. С таврами археологи связывают многочисленные памятники этой культуры, расположенные в горном и предгорном Крыму.
Характерные таврские захоронение представляют ящик из четырех каменных плоских плит (иногда весьма массивных), перекрытых сверху пятой. Они широко распространены в горном Крыму до настоящего времени.
Тавры не были закрытым сообществом: о том, что с течением времени тавры приняли многих беженцев из Крымской степи, следует из археологических раскопок поселения Тау-Кыпчак. Обе группы постепенно смешивались и бывшие кочевники активно интегрировались в хозяйственную жизнь горцев, создав целый ряд переходных предгорных сообществ.
Впервые о таврах упоминает Геродот, в рассказе о скифо-персидской войне. Тавры были среди тех народов, которые отказали скифам в помощи против персов. Геродот писал, что они жили в горной местности на полуострове, вдающемся в Понт, между Керкинитидой и Херсонесом Скалистым (до Керченского пролива). Таврский царь (или цари) присутствовал на совете племён перед вторжением персов.
В найденном в Херсонесе декрете в честь Диофанта, полководца царя Митридата, относящемся ко II веку до н. э., упомянуто, что были подчинены тавры, жившие около Херсонеса. Царь Боспора Аспург, судя по ряду надписей, в начале I века подчинил многие окрестные племена, в том числе и тавров.
В дальнейшем сведения о таврах чрезвычайно разрозненны. Страбон писал, что в гавани Символон (Балаклава) недалеко от Херсонеса собирались их банды и грабили корабли. Тацит упоминал о гибели в 49 году в земле тавров части римских воинов, ставших жертвами кораблекрушения, в том числе префекта когорты. Аммиан Марцеллин также говорил о свирепости этого племени и о том, что римская чернь ревёт подобно таврам. Он также указывал, что три таврских племени: арихи, синхи (возможно, Синды) и напеи — наиболее злобны. Относительно обычая жертвоприношений Деве, которую также называли Орсилохой, Аммиан сообщал, что жертв закалывали, а их головы прибивали на стены храма «как вечные памятники славным деяниям».
На территории Херсонеса были найдены надгробия с указанием о том, что покойный был убит таврами, а на территории Боспорского царства на некоторых надгробиях было написано, что сам умерший был тавром.
Можно предполагать деление тавров на разные племена, возглавляемые вождями. Поклонение Деве было воспринято от тавров и жителями Херсонеса, но без сопутствующих жертвоприношений.
Как называлась великая богиня на языке тавров — мы не знаем; греки называли ее Парфенос — Дева. Это была великая богиня земли, воды, всего животного и растительного мира — владычица всякой жизни и всякого рождения. Культ Девы был широко распространен во многих городах Малой Азии, откуда мог проникать ив греческие колонии Крыма, а также в районы материковой и островной Греции. Херсонесским колонистам это божество было знакомо еще на их родине, в Гераклее; тем легче было им здесь, в Тавриде, принять культ таврской Девы, которая с течением времени стала отождествляться у них с Артемидой-охотницей.
«Они приносят в жертву богине Деве потерпевших кораблекрушение или захваченных в открытом море эллинов. В святилище Девы головы жертв прибивают к столбам, а тела сбрасывают с утеса или, по другим сведениям, предают земле. Головы пленных врагов (вероятно, захваченных в ходе военных действий, а не грабежей), насаженные на длинные шесты и выставленные над домами, становятся стражами жилища. Живут тавры грабежами и войной», — подытоживает Геродот. В представлении тавров Дева в равной степени покровительствовала как охоте, так и пиратству, как рождению, так и смерти, воплощая, таким образом, синтетический образ Великой Богини.
Сообщения о культе кровавой Таврской Богини легли в основу всемирно известного древнегреческого мифа об Ифигении, принесенной в жертву своим отцом Агамемноном богине-охотнице Артемиде, чтобы под ее покровительством начать поход на Трою. Но богиня на жертвеннике заменила Ифигению ланью, а ее перенесла на облаке из Эллады в Тавриду и сделала здесь своей жрицей. Миф послужил сюжетом для трагедий Еврипида, произведений итальянского поэта Джованни Руччелаи, французского драматурга Жана Расина, немецкого поэта Иоганна Вольфганга Гете, немецкого композитора Кристофа Глюка, украинской поэтессы Леси Украинки.
Ученые-археологи на протяжении столетий ищут в Тавриде место, где, по преданию, Ифигения несла службу при храме богини Артемиды. Исследователи древнейшей истории Крыма называют по крайней мере три места, где мог стоять храм Девы-Артемиды. Это, во-первых, Партенит — поселение у Аюдага. Название его сходно по звучанию и смыслу с названием мыса Пертений (Девичий), на котором, предположительно, стоял храм Девы. Во-вторых, местность близ бывшего Георгиевского монастыря, где в свое время была найдена древняя каменная колонна. И, наконец, таким местом мог быть Херсонес — крупный экономический, культурный и политический центр Северного Причерноморья в античные времена, руины которого находятся сегодня в черте города Севастополя.
В античном Херсонесе, вероятно, и произошли отождествление и смешение культа греческой богини Артемиды (и Ифигении) с культом местной таврской Богини. Интересно, что греки в Элладе называли Девой чаще Афину, чем Артемиду, однако таврскую богиню ассоциировали именно с Великой Матерью Эфеса. Именно в Херсонесе Богиню тавров называли Девой, сооружали ей храмы, статуи и алтари, посвящали специальные праздники, объявляли главной покровительницей, а позже и царицей города. На монетах Херсонеса богиня изображена с характерными атрибутами Артемиды — ланью и луком и подписью «Дева». Этой богине был посвящен в Херсонесе главный храм, в ее честь совершался ежегодный праздник — Парфении.
Изображение богини Девы - Артемиды на серебряной монете, отчеканеной в Херсонесе Таврическом в 3 в до н.э.. Корона в виде башни характерна и для изображений Кибелы. На обратной стороне монеты изображена лань - священное животное Артемиды.
Херсонеситы свято верили, что в спасении от всех напастей им помогает Дева, недаром она упомянута в первой строке их присяги вместе с великими богами Неба, Земли и Солнца — Зевсом, Геей, Гелиосом. Дева была, в представлении херсонеситов, их богиней-хранительницей; и уже за первые двести лет существования свобода и благополучие города были столько раз спасены от разных угроз, что потребовалось составить хронику всех этих событий. Так появился собственный херсонесский историограф — Сириек, который, тщательно изучив храмовые записи и городские предания, трудолюбиво описал все известные случаи «чудесных явлений» богини Девы своему городу в трудную минуту. За этот труд Совет и Народ постановили увенчать Сириска золотым венком в праздник Дионисий и удостоить его почетного декрета: «Народ венчает Сириска, сына Гераклида, за то, что он описал явления Девы...». Чудесные и спасительные явления Девы сопровождали полную драматизма хронику отношений Херсонеса с соседними народами и государствами.
Однако Дева Херсонеситов была уже «эллинизированным» вариантом Великой Матери тавров.
Признавая за ней сочетание благого и гневного лика, греки, тем не менее, не видели в этом сочетании того накала и драматизам, который видели тавры.
Вера в могущество Богини, любовь к ней и страх ее гнева наполняли духовный мир жителей гор и лесов (ведь тавры жили именно там, они, в отличие от скифов, сарматов и других ираноязычных племен не были степняками).
Но почему же Тавры видели Богиню единой? Почему в их сознании не произошло разделения Ее ипостасей?
Будучи наследниками мегалитических культур, Тавры видели Поток Силы иначе, чем позднейшие народы. Их со всех сторон окружали леса и горы, и такая жизнь в замкнутом, относительно защищенном (как материнское лоно) и в то же время — суровом ландшафте делал их сознание более синтетичным, чем сознание греков или скандинавов, привыкших к морским просторам, или скифов — царей степей.
Именно поэтому лесные Кромлехи (каменные круги) тавров были связаны не с солнечным культом (как нередко считают), а с культом Богини, именно поэтому многие таврские святилища находились в пещерах (также ассоциировавшихся с материнским лоном).
Именно поэтому приносили они Богине человеческие жертвы, ведь, забирая жизнь жертвы, богиня взамен могла дать новую жизнь — племени, скоту, саду.
Таким образом, духовный мир тавров находился всецело во власти Силы Богини.
Солнечные алтари на вершинах гор, посвященные Небесному Отцу, никогда не были у них окружены таким почитанием, как лесные и пещерные святилища, а сам Небесный бог (о почитании которого сведения до нас вообще не дошли) считался лишь необходимым дополнением Великой Матери.
Я родился в этой стране и не гнушаюсь своей родины;
Это племя чтит родственную Фебу богиню.
Ещё и ныне стоит храм, опирающийся на огромные колонны;
К нему ведут сорок ступеней.
Придание гласит, что там был ниспосланный с неба кумир;
Не сомневайся, ещё и ныне там стоит подножие лишённое статуи богини;
Алтарь, который был сделан из белого камня, изменил цвет и ныне красен,
будучи окрашен пролитой кровью. Священнодействие свершала жрица.
Овидий.
Тавры (др.-греч. Ταύροι) — народ, населявший в древности южное побережье (преимущественно горную часть) Крыма, известное в то время как Таврида (др.-греч. Ταυρίδα). Упомянуты в трудах греческих и римских историков и географов. Первые упоминания — VI век до н. э., последние — I век. К этому времени смешались со скифами и обычно назывались «тавроскифы» (греч. Σκυθοταύροι, Ταύροι Σκύθες, Ταυροσκύθες).
Этническая принадлежность тавров неясна. Точно не известно, на каком языке говорили тавры, хотя делались попытки отнести его к индоевропейским (реликтовым индоарийским) языкам. В сообщении[каком?] анонимного автора V века (Псевдо-Ариана) таврский язык назван «готским», то есть (германским). Тавры, на определённом этапе существования, соответствуют археологической Кизил-кобинской культуре. С таврами археологи связывают многочисленные памятники этой культуры, расположенные в горном и предгорном Крыму.
Характерные таврские захоронение представляют ящик из четырех каменных плоских плит (иногда весьма массивных), перекрытых сверху пятой. Они широко распространены в горном Крыму до настоящего времени.
Тавры не были закрытым сообществом: о том, что с течением времени тавры приняли многих беженцев из Крымской степи, следует из археологических раскопок поселения Тау-Кыпчак. Обе группы постепенно смешивались и бывшие кочевники активно интегрировались в хозяйственную жизнь горцев, создав целый ряд переходных предгорных сообществ.
Впервые о таврах упоминает Геродот, в рассказе о скифо-персидской войне. Тавры были среди тех народов, которые отказали скифам в помощи против персов. Геродот писал, что они жили в горной местности на полуострове, вдающемся в Понт, между Керкинитидой и Херсонесом Скалистым (до Керченского пролива). Таврский царь (или цари) присутствовал на совете племён перед вторжением персов.
В найденном в Херсонесе декрете в честь Диофанта, полководца царя Митридата, относящемся ко II веку до н. э., упомянуто, что были подчинены тавры, жившие около Херсонеса. Царь Боспора Аспург, судя по ряду надписей, в начале I века подчинил многие окрестные племена, в том числе и тавров.
В дальнейшем сведения о таврах чрезвычайно разрозненны. Страбон писал, что в гавани Символон (Балаклава) недалеко от Херсонеса собирались их банды и грабили корабли. Тацит упоминал о гибели в 49 году в земле тавров части римских воинов, ставших жертвами кораблекрушения, в том числе префекта когорты. Аммиан Марцеллин также говорил о свирепости этого племени и о том, что римская чернь ревёт подобно таврам. Он также указывал, что три таврских племени: арихи, синхи (возможно, Синды) и напеи — наиболее злобны. Относительно обычая жертвоприношений Деве, которую также называли Орсилохой, Аммиан сообщал, что жертв закалывали, а их головы прибивали на стены храма «как вечные памятники славным деяниям».
На территории Херсонеса были найдены надгробия с указанием о том, что покойный был убит таврами, а на территории Боспорского царства на некоторых надгробиях было написано, что сам умерший был тавром.
Можно предполагать деление тавров на разные племена, возглавляемые вождями. Поклонение Деве было воспринято от тавров и жителями Херсонеса, но без сопутствующих жертвоприношений.
Как называлась великая богиня на языке тавров — мы не знаем; греки называли ее Парфенос — Дева. Это была великая богиня земли, воды, всего животного и растительного мира — владычица всякой жизни и всякого рождения. Культ Девы был широко распространен во многих городах Малой Азии, откуда мог проникать ив греческие колонии Крыма, а также в районы материковой и островной Греции. Херсонесским колонистам это божество было знакомо еще на их родине, в Гераклее; тем легче было им здесь, в Тавриде, принять культ таврской Девы, которая с течением времени стала отождествляться у них с Артемидой-охотницей.
«Они приносят в жертву богине Деве потерпевших кораблекрушение или захваченных в открытом море эллинов. В святилище Девы головы жертв прибивают к столбам, а тела сбрасывают с утеса или, по другим сведениям, предают земле. Головы пленных врагов (вероятно, захваченных в ходе военных действий, а не грабежей), насаженные на длинные шесты и выставленные над домами, становятся стражами жилища. Живут тавры грабежами и войной», — подытоживает Геродот. В представлении тавров Дева в равной степени покровительствовала как охоте, так и пиратству, как рождению, так и смерти, воплощая, таким образом, синтетический образ Великой Богини.
Сообщения о культе кровавой Таврской Богини легли в основу всемирно известного древнегреческого мифа об Ифигении, принесенной в жертву своим отцом Агамемноном богине-охотнице Артемиде, чтобы под ее покровительством начать поход на Трою. Но богиня на жертвеннике заменила Ифигению ланью, а ее перенесла на облаке из Эллады в Тавриду и сделала здесь своей жрицей. Миф послужил сюжетом для трагедий Еврипида, произведений итальянского поэта Джованни Руччелаи, французского драматурга Жана Расина, немецкого поэта Иоганна Вольфганга Гете, немецкого композитора Кристофа Глюка, украинской поэтессы Леси Украинки.
Ученые-археологи на протяжении столетий ищут в Тавриде место, где, по преданию, Ифигения несла службу при храме богини Артемиды. Исследователи древнейшей истории Крыма называют по крайней мере три места, где мог стоять храм Девы-Артемиды. Это, во-первых, Партенит — поселение у Аюдага. Название его сходно по звучанию и смыслу с названием мыса Пертений (Девичий), на котором, предположительно, стоял храм Девы. Во-вторых, местность близ бывшего Георгиевского монастыря, где в свое время была найдена древняя каменная колонна. И, наконец, таким местом мог быть Херсонес — крупный экономический, культурный и политический центр Северного Причерноморья в античные времена, руины которого находятся сегодня в черте города Севастополя.
В античном Херсонесе, вероятно, и произошли отождествление и смешение культа греческой богини Артемиды (и Ифигении) с культом местной таврской Богини. Интересно, что греки в Элладе называли Девой чаще Афину, чем Артемиду, однако таврскую богиню ассоциировали именно с Великой Матерью Эфеса. Именно в Херсонесе Богиню тавров называли Девой, сооружали ей храмы, статуи и алтари, посвящали специальные праздники, объявляли главной покровительницей, а позже и царицей города. На монетах Херсонеса богиня изображена с характерными атрибутами Артемиды — ланью и луком и подписью «Дева». Этой богине был посвящен в Херсонесе главный храм, в ее честь совершался ежегодный праздник — Парфении.
Изображение богини Девы - Артемиды на серебряной монете, отчеканеной в Херсонесе Таврическом в 3 в до н.э.. Корона в виде башни характерна и для изображений Кибелы. На обратной стороне монеты изображена лань - священное животное Артемиды.
Херсонеситы свято верили, что в спасении от всех напастей им помогает Дева, недаром она упомянута в первой строке их присяги вместе с великими богами Неба, Земли и Солнца — Зевсом, Геей, Гелиосом. Дева была, в представлении херсонеситов, их богиней-хранительницей; и уже за первые двести лет существования свобода и благополучие города были столько раз спасены от разных угроз, что потребовалось составить хронику всех этих событий. Так появился собственный херсонесский историограф — Сириек, который, тщательно изучив храмовые записи и городские предания, трудолюбиво описал все известные случаи «чудесных явлений» богини Девы своему городу в трудную минуту. За этот труд Совет и Народ постановили увенчать Сириска золотым венком в праздник Дионисий и удостоить его почетного декрета: «Народ венчает Сириска, сына Гераклида, за то, что он описал явления Девы...». Чудесные и спасительные явления Девы сопровождали полную драматизма хронику отношений Херсонеса с соседними народами и государствами.
Однако Дева Херсонеситов была уже «эллинизированным» вариантом Великой Матери тавров.
Признавая за ней сочетание благого и гневного лика, греки, тем не менее, не видели в этом сочетании того накала и драматизам, который видели тавры.
Вера в могущество Богини, любовь к ней и страх ее гнева наполняли духовный мир жителей гор и лесов (ведь тавры жили именно там, они, в отличие от скифов, сарматов и других ираноязычных племен не были степняками).
Но почему же Тавры видели Богиню единой? Почему в их сознании не произошло разделения Ее ипостасей?
Будучи наследниками мегалитических культур, Тавры видели Поток Силы иначе, чем позднейшие народы. Их со всех сторон окружали леса и горы, и такая жизнь в замкнутом, относительно защищенном (как материнское лоно) и в то же время — суровом ландшафте делал их сознание более синтетичным, чем сознание греков или скандинавов, привыкших к морским просторам, или скифов — царей степей.
Именно поэтому лесные Кромлехи (каменные круги) тавров были связаны не с солнечным культом (как нередко считают), а с культом Богини, именно поэтому многие таврские святилища находились в пещерах (также ассоциировавшихся с материнским лоном).
Именно поэтому приносили они Богине человеческие жертвы, ведь, забирая жизнь жертвы, богиня взамен могла дать новую жизнь — племени, скоту, саду.
Таким образом, духовный мир тавров находился всецело во власти Силы Богини.
Солнечные алтари на вершинах гор, посвященные Небесному Отцу, никогда не были у них окружены таким почитанием, как лесные и пещерные святилища, а сам Небесный бог (о почитании которого сведения до нас вообще не дошли) считался лишь необходимым дополнением Великой Матери.